Откровения Ю.Щекочихина

23 августа 2017

Мы жили с Юрой Щекочихиным в разных мирах. Но каким-то странным образом иногда пересекались, почти не общаясь. Бывает так, что просматриваешь события многолетней давности, и не понимаешь, а как же так получалось. Разные люди. Разные судьбы. И время от времени пересечения. Как влияют эти пересечения на нас с вами?

С Юрой Щекочихиным я впервые встретилась, когда посещала Школу Юного Журналиста при МГУ в 1971 году в Москве. Поздний  осенний вечер. Небольшая аудитория в старом здании МГУ на Моховой, что как раз напротив Кремля.

Студенты журфака должны наблюдать каждый день Кремль не по наслышке, а воотчию и пытаться проникнуть туда умом, — а что же там творится? как творится власть? каковы они правители СССР?

Юра пришел в аудиторию к нам, любопытным и жаждущим стать журналистами, мелюзге. И запросто сказал: я работаю в Комсомлке. Кто хочет писать, приходите. Помогу.

Второй раз встреча произошла виртуальная, однако очень близкая. Я работала в редакции  журнала «Международная Жизнь», который возглавлял Министр Иностранных Дел СССР Андрей Громыко. И мы все, сотрудники редакции, имели статусы, принятые в МИД СССР. Я была в ранге референта. Пользовались мы всеми привилегиями дипломатов, сотрудников МИД. В том числе и поликлиникой МИД СССР.  О своей первой беременности я узнала именно в высотном здании на Смоленке во время оформления загранкомандировки в НьюЙорк.

Со мной в редакции журнала Международная Жизнь работала Марина Васильевна Лебедева-Кумач. Да-да! дочь того самого советский поэт и автор слов многих популярных советских песен: «Широка страна моя родная», «Весёлый ветер» (из кинофильма «Дети капитана Гранта»)

По женской привычке, Марина Васильевна делилась со мной своими семейными делами. И я была в курсе, когда ее дочь жениховалась с каким-то парнем.  Рассказов было много, и я пропускала мимо ушей чьи-то ухаживания и переживания. Но однажды Марина Лебедева-Кумач объявила, что жених сделал предложение и дочь выходит замуж. И тут она впервые упомянула имя жениха. Это был Юра Щекочихин. Ах, как судьба путает следы, и запутывает судьбы.

Ну как же, как же! знаю Юру, и помню его всегда только положительным героем, которому мы завидовали, — О! работает в Комсомолке!

А третий раз я встретилась с Юрой Щекочихиным на даче в Переделкино. На лето в 1993 году Саша Проханов, теперь уже солидный писатель Александр Проханов, — отдал мне с детьми свою дачу в Переделкино, где он с Юрой Щекочихиным делил дом пополам. И все лето мы с Юрой были соседями. Однажды, заехав на дачу в ноябре, я зашла в административный домик позвонить, так как мобильных телефонов еще не было. Ноябрь. Холодно. Но без снега. Открываю дверь коморки, где тепло и светло. За столом мужчина. Синее опухшее лицо. Телефон был занят. Я закрыла дверь и стала ждать на улице, когда мужчина закончит говорить. Он закончил разговор. Вышел. О, Боже! это был Юра, мой сосед. Лицо его напоминало сине-красный футбольный мяч. Глаз не было видно. Лицо было настолько раздуто, что невозможно было узнать в нем того самого Юру Щекочищина, которого я знала с 17 своих лет. А мне уже было 37.

Это было первое серьезное покушение на жизнь Юры Щекочихина со стороны бандито-чиновников. Предупреждение, так сказать. Второе — было смертельным.

Юра Щекочихин был уже депутатом ГД. И знал и имел доступ ко многим документам. Потому пошел под ликвидацию. Не хотел молчать.

Есть люди рабы, а есть те, кто может сбросить оковы рабства.

Юрий Щекочихин: Я ГОВОРЮ С ТОБОЮ, ДРУГ….

«Вы едете по Кутузовскому, потом по Можайскому шоссе, видите указатель «Зона отдыха «Переделкино» — и налево».

Я настолько привык к этой фразе — гости приезжают довольно часто, — что сам уже не вдумываюсь в ее смысл. Точно так же, как в словосочетание «Зона отдыха».

Зона? Отдыха?

Как-то раз я услышал классный рассказ одного старого эмвэдешника: «Ты знаешь, почему здание МГУ на Ленинских горах разделено на «зону А», «зону Б», «зону В»? Университет же строили зеки, на том месте была зона… Университет построили, а названия, как водится, сменить позабыли».

Господи, мы все еще в зоне!!!

Мы — в «режиме»: «режим работы», «режим приема»… Сколько еще таких словосочетаний?

Я чувствую себя сыном XX века. Хотел бы чувствовать себя сыном Девятнадцатого. Не получается. Или получается изредка. Последнее время все реже и реже.

 

А МОЖЕТ, ЭТО БОГ НАКАЗАЛ НАС ВСЕХ, ЖИВУЩИХ В ЭТОЙ СТРАНЕ И В ЭТОМ ВЕКЕ, ДОКАЗЫВАЯ ТЕМ САМЫМ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ? ИЛИ НАОБОРОТ? ПОСЛАЛ ИСПЫТАНИЕ, ВЫЙДЯ ИЗ КОТОРОГО — ПУСТЬ НЕ МЫ, ПУСТЬ НАШИ ДЕТИ, — НИКОГДА НЕ ПОВТОРЯТ ЭТОТ СТРАШНЫЙ ПУТЬ?

Я не знаю, откуда взялись во мне эти слова. Я не умею верить в Бога, и потому у меня не может быть к нему никаких претензий. Да и надежд, в принципе, я на него не возлагаю. По той же причине.

Но слова эти родились, вылупились, как птицы из гнезда, возникли где-то в глубине сознания, на дне души — там, куда и заглядывать страшно, как в пропасть, перед которой остановился, замерев от восторга и страха.

ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ПРОИЗОШЛО В XX ВЕКЕ? Коричневая чума. Красная чума. Просто чума. Чума, рак, СПИД. Война, еще война. Еще множество войн. Облако-гриб. Мир на краю пропасти.

Что произошло с человеком? Жил-был человек.

Однажды другой человек, которого он считал своим учеником, его предал.

Уже тысячелетия человечество размышляет над сущностью поступка Иуды.

В XX веке предательство стало неосуждаемым. О нем перестали размышлять и считать его пороком, которого надо стыдиться.

XX век превратил миллионы и миллионы неплохих, в сущности, людей в предателей. Сначала объявив предательство доблестью, потом — государственной необходимостью, потом — возведя его в систему, потом — сделав эту систему настолько же естественной, насколько естественны человеческие потребности.

Научно-технический прогресс — любимое детище нашего столетия — поставил производство иуд на конвейер.

Так было не только в России. В Германии — при Гитлере. В Португалии при Салазаре. В Чили — при Пиночете. Во всех странах, которые назывались социалистическими. Можно еще перечислять и перечислять.

Но меня, естественно, интересуют моя страна и мои соотечественники.

Однажды я обратился через газету, в которой тогда работал, к секретным агентам КГБ, к «стукачам», как их у нас называют, с предложением снять с души камень. Если, конечно, этот камень давит на сердце.

Я и сам не ожидал, что уже спустя день в дверь моей комнаты раздастся осторожный стук и человек скажет мне: «Я тот, к которому вы обращались…» А еще через неделю на мой стол лягут первые письма, на конвертах которых стояло слово «Исповедь».

Далеко не все бывшие секретные агенты работали на спецслужбы — от ВЧК до ФСК — по идейным или каким-либо другим объяснимым причинам. Страну опутала липкая паутина предательства, но зачастую она создавалась ценой трагедий и разрушения личности. Даже самые самодовольные стукачи, не говоря уже о миллионах вынужденных иуд, были продуктами Системы, были РАБАМИ госбезопасности.

Я попытался дать им слово. Для того, чтобы кто-то показался, кто-то объяснился, кто-то — а были и такие — в лицо мне бросил: я прав, для защиты Родины все методы годны.

Бог им судья. Но, может быть, поэтому, отступая от темы, вспомнил в этой книге и о других людях. Не ставших рабами.

О тех, кого Система не сломила, кто не поддался всеобщей религии предательства. Пусть их было в тысячи, в десятки тысяч раз меньше, но они были. И это они позже возглавили восстание против Системы.

 

 

Я  сижу сейчас, читаю письма-исповеди, пришедшие ко мне…

Зоя Федоровна Суржина помнит, что в местную, свердловскую Лубянку ее вызвали к 15.30.А это когда было — в 1951 году! Не просто — днем и не просто — после полудня, а именно к 15.30…

А. С. Гуревич не забыл, что каюта, в которую его вызвал особист, чтобы предложить «стучать» на товарищей, имела номер А-40.

Иля Анатольевна Штейн пишет, что свидания ей назначались на Кудринской площади —так в 1933 году называлась площадь Восстания.

Или уж совсем невероятный факт:

«Мне было указано, куда ежемесячно звонить по телефону.

Номер этого телефона я помню даже спустя 55 лет: Некрасовская АТС 2-18-89″ — это пишет агент ОГПУ Н., сейчас уже древний старик.

Нет, не просто так, не случайно выхватывает память из всего накопившегося за жизнь мусора именно эти мгновения.

Из письма в письмо повторялось, что те, кто вербовал, имели «цепкий, колючий взгляд» и «вкрадчивый голос». Да и сами по себе чекисты с первого же знакомства вызывали омерзение.

«Странными казались его лицо и фигура, словно выращивали человека в парнике или накачивали гормональными препаратами, отчего он имел щечки младенца, приличный животик и глаза, не выражающие никакого чувства» (молодой белорусский писатель Славомир Адамович).

«Низкорослый… Короткие ноги. Круглое одутловатое лицо. Пристальные свинячьи глазки» (московский актер А. А. Головин).

Еще десятки подобных портретов чекистов нашел я в исповедях!

Да что, не было, что ли, среди них гусаров? Не было поэтов? Не любили их женщины? Не было среди них рубах-парней и заводил компаний? Не пели разве они в своих компаниях Вертинского в 30-е или Высоцкого в 70-е? Неужели только физическими уродами заполнялись коридоры больших и малых Лубянок во времена ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ?..

В другом, наверное, дело.

В страхе перед НИМИ!

«У меня подкосились ноги…», «Я похолодел…», «Ладони тут же стали влажными…», «Я замерла от ужаса…» — подчеркиваю фразы из писем секретных агентов, первых попавшихся, лежащих сейчас передо мной на столе.

Именно страх перед НИМИ превращал ИХ, людей, возможно прелестных в быту или замечательных в дружеских компаниях, в монстров, «накачанных гормональными препаратами».

А страх, переживаемый тобой, может иметь только такое лицо.

Хотя бы этим оправдаться сегодня за тех, кого предал, кого продал, кому изменил…

Нет, зря я так написал! Не для того, чтобы бросить в кого-то камень, я взялся за эту книгу.

И те, кто ждал на конспиративных квартирах, и те, кто, робея, поднимался по лестнице, чтобы прийти на эту конспиративную встречу, — все были частью одной безумной машины.

И ты сейчас, как школьник на уроке физики, пытаешься понять, почему одно колесико приводит в движение другое, другое — третье.

И вот уже все завертелось…

И человек как в метели, которая кружит, кружит и кружит, и не видно дороги, и не видно просвета.

ЮРИЙ ЩЕКОЧИХИН

Один комментарий на «“Откровения Ю.Щекочихина”»

  1. Hi there, after reading this awesome piece of writing i am also glad to share my knowledge here with colleagues.|

Добавить комментарий