Голгофа жены Льва Толстого

Данная статья — мое личное мнение и личное расследование по следам беседы с Ольгой Павловной Бирюковой в возрасте 83 лет в доме престарелых в г. Женева, Швейцария в 1986 году. Во время беседы я вела аудиозаписи.

фото ТОЛСТОЙ С ЖЕНОЙ

17.07.2016

Супружеская жизнь Льва Толстого подверглась активному обсуждению уже после смерти Льва Толстого. Советское правительство  навязывало идеологию негативного восприятия жены и дочерей «зеркала русской революции». Со временем, негативное восприятие стало неудобным. Идеологическая направленность поменялась, и из жены Толстого сделали покорного ангела своего любимого мужа. Муку, в которой прожила свою жизнь жена писателя, со временем назвали большой любовью.

В общем, переврали, на черное сказали белое, поставили все с ног на голову, так и оставили для потомков, с каждым поколением все более идеализируя отношения совершенно чужих друг другу людей, вынужденных жить в одном доме, под одной крышей, и называться счастливой семьей.

«Ни о ком не ходило столько сплетен и не рождалось столько домыслов, как о них двоих. Самые потаенные, интимные подробности отношений между ними подвергались пристальному рассмотрению.»    http://babuha-yaguha.ucoz.ru/publ/klassiki_russkoj_literatury/tolstoj_lev_nikolaevich/lev_tolstoj_i_sofja_bers/30-2-0-618

Жизнь супругов с самого начала была историей конфликтов. По мере взросления молодой и неопытной Софьи, конфликты усугублялись.

Биографы пишут, что граф Лев Николаевич Толстой был наследником сразу нескольких древних родов. Это не правда. Об исследовании его родословной в следующей статье. Сейчас же хочу разобрать отношения между мужем и женой, и что из этого получилось.

Молодой Толстой всегда отличался блудом. Связи его были неразборчивы, и все его «дамы сердца» как правило были низкого происхождения: цыгане, крестьяне, прислуга в доме. Меньше церемоний и ответственности. За низкое сословие отвечать графу не пристало. Он творил беспредел. Причем граф не делал различия между женщиной и мужчиной. Ему было все равно.  Точнее он отдавал предпочтение мальчикам.

Читаем эпизод из биографии Л.Толстого:
«Однажды граф Толстой соблазнил совсем невинную крестьянскую девушку, Глашу, горничную тетушки. Она забеременела, тетушка ее выгнала, родные принять не хотели, и Глаша погибла бы, если бы ее не взяла к себе сестра Льва Николаевича — Маша. После этого случая он решил проявить сдержанность и дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать». Разумеется, обещание это Толстой не исполнил, зато отныне телесные радости для него были приправлены горечью раскаяния»

Читаю и диву даюсь.  О каком раскаянии идет речь. Граф отличался свирепостью, злым нравом, несдержанностью. Бесконечным насилием своих крестьян. Огромное количество его собственных детей в деревнях видимо давало ему какие-то особые чувства. Он же сам пишет: Не было такого порока и такого преступления, которого бы я не совершил. (- See more at: https://kara-dag.info/ne-bylo-porokov-kotorym-by-ya-ne-predavalsya-ne-bylo-prestupleniya-kotorogo-by-ya-ne-sovershil-l-tolstoj)

Взгляните на это фото. Присмотритесь.

фото ТОЛСТОЙ И ДЕТИ

На фото Лев Толстой приказал согнать на площадь всех своих девок, которые нарожали ему детей. Здесь и кормящие мамки, и мамки с младенцами до года, здесь и подросшие детишки 3 — 6 лет. Посмотрите внимательно, — дети с осторожностью смотрят на Толстого. Лица их выражают недоверие, испуг. То ли барин даст подарочек, то ли заберет к себе. Мамок отодвинули подальше. Здесь только малыши. Вглядитесь в звериное лицо зловещего старика. Рассказывают о том, что Толстой создавал школы, кормил детей, создавал столовые. Да, он создавал столовые, где кормил своих собственных детей. Их были десятки. Рожались, росли, вырастали, и снова шли в баню к барину, и снова рожали детей для бесноватого барина, как когда-то их матери.Это геройство? Это благотворительность? да нет же! Старый развратник, наплодив огромное количество детей, пытался их прокормить. Ведь недаром говорят, что все дети, а затем и все взрослые люди окрестных деревень были похожи между собой, — с некрасивыми носами бульбой, звериным выражением лица.

фото ПОРТРЕТ ТОЛСТОГО

Итак, кто же такая была жена Толстого? За что ей досталось тяжкое испытание? Жутко тяжелый крест на всю ее жизнь. Она была похожа на Христа, несущего свой крест на Голгофу. Она не родилась для счастья.  Вся ее жизнь была сплошным страданием. Тяжелый крест. Это ей надо было ставить памятники, а не Толстому. Это она писала за него, редактировала, исправляла. Талантливая девочка, превратилась в презираемую слугу, попираемую с особым удовольствием.

Софья Андреевна Берс была дочерью врача. В семье Андрея Евстафьевича Берса и его жены Любови Иславиной было 8 детей. Любовь Иславина познакомилась с бедным врачом во время ее лечения. Девушка влюбилась. Да это и понятно. Болезнь, постель, молодой врач, трогающий тело, которое не знало прикосновений мужских рук. Конечно, девушка трепетала. Вопреки воли родителей, вышла замуж, прожили в бедности.

По бедности Любовь Александровна сама воспитывала своих дочерей, дети много читали, «а Соня даже пробовала себя в литературном творчестве: сочиняла сказки, пыталась писать статьи на литературные темы.» Отметим этот факт. Именно этот факт окажет в творчестве писателя Льва Толстого важную роль и влияние.

«Жила семья Берс в квартире при Кремле, но скромно, по воспоминаниям Льва Николаевича Толстого — почти бедно.»  Жили нище. Еле сводя концы с концами. А ну-ка прокормите ораву детей 8 человек на бедное жалование лекаря.

Посетив однажды дом лекаря, Толстой отметил для себя сразу двух сестер Лизу и Соню. (Соне тогда было 11 лет!). Совестливостью граф никогда не отличался. А посему, приударил за обеими.

«Второй раз влюбился граф Толстой летом 1854 года, после того как согласился стать опекуном троих осиротевших детей дворянина Арсеньева, и старшая дочь, двадцатилетняя Валерия, показалась ему тем самым долгожданным идеалом. Его встреча с Валерией Арсеньевой случилась ровно через месяц после того, как он впервые увидел свою будущую жену Соню Берс…» 

Опекун — значит распорядитель наследства и собственности детей. Какая же скотина подпустила развратника к сиротам? Не иначе граф купил себе опекунство.

Граф разъезжал по Москве и искал приключений с дочерьми своих знакомых. Только что у него были Лиза и 11-летняя Софья на примете. Через месяц у него появляется Валерия. По какой-то причине распутного графа назначают опекуном 20-летней девушки.  Советские моралисты историки конечно нашли пороки в девушке, а не графе.  «Валерия с удовольствием кокетничала с молодым графом, мечтала выйти за него замуж».  Граф не пропустил сиротку своим вниманием. «Когда различие это разъяснилось, Лев Николаевич понял, что Валерия Арсеньева — отнюдь не тот идеал, который он искал, и написал ей почти оскорбительное письмо, в котором заявил: «Мне кажется, я не рожден для семейной жизни». Расставался граф с оскорблениями. Каково было сироте, обесчещенной распутником?  Кто заступится за сироту? Никто. Граф распорядился деньгами сирот так же, как он распорядился их судьбами: поматросил и бросил.

Через год граф навестил своих сирот. К Валерии он уже не испытывал никаких чувств. Толстой обязан был посещать сирот, которые были на его попечительстве, и он же распоряжался их деньгами.  Далее о деньгах сирот нигде не известно. Будущей его жене было в это время 12 лет. И тут на пути графа появляется крестьянка Аксиния Базыкина, муж которой занимался извозом, и часто отсутствовал дома. Связь с Аксинией продолжалась 3 года. И опять мы читаем советских моралистов-идиотов: «Необыкновенно хорошенькая собой, соблазнительная, хитрая и лукавая, Аксинья кружила мужчинам головы, с легкостью их завлекала и обманывала.» Опять женщина виновата, кружила мужикам головы, и Толстому в том числе. ««Идиллия», «Тихон и Маланья», «Дьявол» — все эти произведения написаны Толстым под впечатлением от чувств к Аксинье.» Ну и что это были за чувства впечатлительного развратника?

«Аксинья забеременела примерно тогда, когда Лев Николаевич сватался к Соне Берс. Новый идеал уже вошел в его жизнь, но разорвать отношения с Аксиньей он был не в силах.»

«В августе 1862 года все дети семьи Берс поехали навестить деда в его имение Ивицы и по дороге остановились в Ясной Поляне. И вот тогда 34-летний граф Толстой вдруг увидел в 18-летней Соне» ту, кого он может воспитать и поджать под себя.

««вино ее прелести ударило ему в голову» — потом эти свои чувства он описал в «Войне и мире», в эпизоде, когда князь Андрей Волконский танцует с Наташей Ростовой и влюбляется в нее. Внешне Наташа была списана с Сони Берс: худенькая, большеротая, некрасивая, но совершенно неотразимая в сиянии своей юности.» Эти строки надо отметить особо. Ведь сама Софья Андреевна писала их, а не Лев Толстой. Она описывала свои чувства и как это должно было бы происходить в случае идеальных  отношений.

«Когда Берсы вернулись в Москву, он поехал вслед за ними. Андрей Евстафьевич и Любовь Александровна поначалу думали, что Толстой заинтересовался их старшей дочерью, Лизой, и с радостью его принимали, надеясь, что он вскоре посватается.» 

Итак, отметим, что Толстой приударял сразу за двумя сестрами. Родители не могли ошибаться, Толстой действительно ухаживал за Лизой, старшей сестрой. А тайно и за младшей.  Софья была второй по счету ребенок в семье из 8 детей.  Насладившись Лизой, Толстой посватался к Софье. Семья была настолько бедной, что родители насильно выдали свою дочь замуж. Граф Л. Толстой имел деньги. Родители надеялись хоть как-то за счет замужества дочери подтянуть и вырастить других детей семьи.

Они жестоко ошиблись. Лев Толстой был скуп до крайности. Дочь их прожила в нищете до старости. Никакой помощи в воспитании других своих детей от Толстого не было получено. Граф Толстой скряжисто копил деньги на другие расходы.

Нутро Толстого было до того гнилое, отношение к людям — хамское, и потому он решил поиздеваться над молодой, не знавшей жизни девушкой. Он дал ей читать свой дневник, где описывал в достаточных подробностях как и кого он любил, какими извращениями занимался. Описывал в красках отношения с мужчинами и мальчиками. Извращенец наслаждался своим хамством. Своими записями о гомосексуальных связях с мужчинами и извращениях с женщинами, Толстой бил наотмашь свою будущую невесту. Это было страшно. Это было тяжело. Психология такой  факт обращения со своей невестой назвала бы маниакальная шизофрения. Позже  врач Толстого подтвердил шизофрению Толстого.

«Для Сони эти откровения стали настоящим шоком. Прийти в себя Соне помог разговор с матерью: Любовь Александровна хотя и была шокирована выходкой будущего зятя, но постаралась объяснить Соне, что у всех мужчин в возрасте Льва Николаевича есть прошлое, просто большинство женихов не посвящают невест в эти подробности.»

Бедность сделала свое дело. Соню заставили выйти замуж за грязного развратника. Ее принесли в жертву, прекрасно понимая это.

«Соня рыдала. Под венец в кремлевской церкви Рождества Богородицы она шла в слезах.»…   Утром в день венчания, 23 сентября, Толстой, увидев слезы, устроил скандал и решил отложить венчание. Предложил Берсам подумать. Зачем ему жена в слезах? Но у Берсов было уже все оговорено. Просто Соня не могла не жалеть себя, понимая, что на этом жизнь  ее заканчивается. «Не может же и правда она, восемнадцатилетняя, нежная, любить его, «старого беззубого дурака»? И опять Соня рыдала.»

Граф Л.Толстой был бесцеремонен  и  груб. «Вечером того же дня молодые супруги уехали в Ясную Поляну…Семейная жизнь, однако же, началась далеко не безоблачно. Соня проявляла в интимных отношениях холодность и даже брезгливость».

18-летняя Соня не могла без содрогания и брезгливости смотреть на чудовище, на зверя с богатым карманом, за которого ее насильно выдали замуж. Все дневники, которые впоследствии обозначат якобы, как записки самого Льва Толстого о каких-то сентиментальных переживаниях, — все это переписанные Софьей Андреевной страница за страницей дневники, которые должны были остаться в истории. Вы не встретите ни одной страницы, написанной рукой Толстого. Все написано рукой его жены. Потому что настоящие записи Льва Толстого чудовищны по содержанию.

Толстой сердился на жену «за то, что не получает отклика. Однажды во время брачной ночи у него даже случилась галлюцинация: графу почудилось, что в объятиях у него не Соня, а фарфоровая куколка, и даже край рубашечки отбит. Он рассказал о видении жене — Соня испугалась. Но изменить своего отношения к телесной стороне супружества не смогла. Во многом это отвращение было следствием прочтения ею дневников мужа. Откровенность Льва Николаевича стала для Сони источником мучений.»

Герой русской литературы писатель Лев Толстой откровенно издевался над своей молодой женой, познавшей гнусности рядом с «зеркалом русской революции». Толстой, как опытный маньяк-мерзавец ломал девушку под себя. Психологически ломал. Беременную с токсикозом он гонял ее на скотный двор, чтобы от запахов она испытывала бы еще большие мучения. Вот он, герой русской литературы во всей своей красе. Шизофреник граф не мог простить своей законной жене ее брезгливость в постели. За это жестоко мстил.

Когда Софья носила своего первого ребенка, то Аксинья — любовница Толстого, приходила к Толстому постоянно, приводила ребенка, рожденного от Толстого. «Соня ревновала так отчаянно, что однажды ей приснилось, как она разрывает на части ребенка, которого родила от Льва Николаевича Аксинья..»  Не мудрено, что молодая девушка тоже стала сходить с ума. Молодая психика не выдерживала натиска разврата, хамства, унижения. Унижения были бесконечными, изощренными, — об этом поведала мне Ольга Бирюкова в личной беседе. «Зеркалу» доставляло удовольствие унижать при своих голубых педерастах дружках своих дочерей, и особенно жену. Именно на ней он вымещал свою ущербность. Она посмела отвергнуть его. И он насиловал ее зло, остервенело, доказывая свое право на брезгливую недотрогу. В результате, до пятого десятка своей жизни, она ходила беременной или кормящей. Он не давал ей опомниться. В состоянии беременности каждая женщина слаба, уязвима.

Чтобы жена не сбежала, он ломал ее до последнего издыхания,  унижая ее одеждой. Непокорность в развратных утехах Толстой лечил вот так: «Для беременности ей сшили «коротенькое, коричневое, суконное платье». Его заказывал и покупал сам Лев Николаевич». Во время беременности, когда живот лезет на нос, надеть коротенькое платье?! Коричневого цвета? Суконное! Коричневый цвет часто угнетает, психологически подавляет людей. Во время беременности восприятие красок усиливается. Толстой знал как надо издеваться, чтобы доставить наибольшую боль и унижение. Каждая крестьянка носила юбки и платья «в пол», каждая девушка из среднего и высшего общества носила длинные платья. Никто не выходил на улицу в коротком. Каково же было беременной в коротко задранном платье? 

Педофил, педераст — ненавидел женщин.

После смерти Толстого измученная жена создавала совершенно иной образ. Она писала за Толстого то, что хотела бы, чтобы он писал при жизни. К сожалению, Толстой не писал никогда ничего хорошего о своей жене. «Исповедь» она писала за него сама.

«В своей «Исповеди» Толстой писал: «Новые условия счастливой семейной жизни совершенно уже отвлекли меня от всякого искания общего смысла жизни. Вся жизнь моя сосредоточилась за это время в семье, в жене, в детях и потому в заботах об увеличении средств жизни.»

Роды были преждевременные, тяжелые. «10 июля 1863 года появился на свет первый их сын — Сергей. После родов Соня расхворалась, у нее случилась «грудница» и кормить сама она не могла, а Лев Николаевич был против того, чтобы брать из деревни кормилицу для младенца».

«Через год после Сережи молодая графиня родила Татьяну, еще через полтора года — Илью, потом были Лев, Мария, Петр, Николай, Варвара, Андрей, Михаил, Алексей, Александра, Иван. Из тринадцати детей пятеро умерли, не дожив до зрелых лет. Так получилось, что Софья Андреевна потеряла подряд троих малышей. В ноябре 1873 года умер от крупа полуторагодовалый Петя. В феврале 1875 года умер от менингита Николенька, которого еще и от груди не отняли. .. Умерший малыш во время отпевания лежал в окружении свечей, и когда мать в последний раз целовала его — ей показалось, что он теплый, живой! И при этом она ощутила легкий запах тления. Потрясение было ужасным. Позже всю жизнь во время нервных перенапряжений ее будут терзать обонятельные галлюцинации: трупный запах. В октябре этого же 1875 года Софья Андреевна преждевременно родила девочку, которую едва успели окрестить Варварой, — малышка не прожила и дня. И все же тогда ей хватило сил справиться со своим горем.»

Граф Лев Толстой был необыкновенно скуп. Жаден. Детей Софья Андреевна обучала сама, так же, как и ее родители. Жила она в жуткой нужде.

«Софья Андреевна старалась помогать мужу и в писательских его трудах, в частности — переписывала набело рукописи: она понимала неразборчивый почерк Толстого.»

От скупости  граф никого не брал на работу. Вечно беременная или кормящая жена вынуждена была просиживать вместе с ним за работой. Все творчество писателя мы знаем только по почерку его жены. Так что неизвестно кто что написал. В некоторых учебных заведениях моей молодости поговаривали, что за Толстого писала его жена. Для примера, роман «Война и мир» был обозначен, что  существует такое произведение,  только через 3 года после смерти Льва Толстого. Жена всячески охраняла архив писателя. И выдавала произведения после его смерти, написанные своей рукой.

В этих строках весь Толстой. Равнодушие, пофигизм:

«Или, начиная думать о том, как я воспитаю детей, я говорил себе: «Зачем?» Или, рассуждая о том, как народ может достигнуть благосостояния, я вдруг говорил себе: «А мне что за дело?» Или, думая о той славе, которую приобретут мне мои сочинения, я говорил себе: «Ну хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, — ну и что ж!..» 

Софья Андреевна практически безвыездно провела в Ясной Поляне девятнадцать лет. Ни разу не была она за границей, ни о каких светских развлечениях, балах или театрах не могла и помыслить, ровно как и о нарядах….городской жительнице, в деревне было тоскливо и хотелось вкусить хоть немного от тех удовольствий, которые были не только позволены, но и естественны для женщин ее круга. И когда Лев Николаевич начал искать в жизни иных ценностей и некоего высшего смысла, Софья Андреевна почувствовала себя смертельно оскорбленной. Получалось, что все ее жертвы не только не оценили, но отбросили, как что-то ненужное, как заблуждение, как ошибку.»

Толстой приобрел себе не жену, а рабыню. По его прегрешениям ему было положено заключение под домашний арест. Жить безвыездно в Ясной Поляне. Для этого он приобрел себе жену. Чтобы обелить себя от гомосексуальной тяги, от педофилии. Но все тщетно. Граф Толстой не мог остановить в себе дьявола. Да он собственно и был самый тот Дьявол, которого надо остерегаться людям.

И только в 52 года, после смерти 6-летнего Ванечки, когда Лев Толстой был уже слаб, Софья Андреевна посмела взбунтоваться. Она поехала в Москву и накупила себе нарядов. Она захотела быть женщиной. Все это время в ней жил страх. Она жила со страхом в груди. Страх внушал ей деспот и агрессор, муж, дьявол во плоти, «зеркало русской революции» писатель Лев Толстой.

Дьявол и есть зеркало русской революции. Я согласна с Лениным.